А.
Всё, что сделано — делать пришлось самим.
Уезжали обманом, считали дни;
наша первая встреча продлилась миг, и её наблюдали из всех бойниц.
«Расставаясь, не верь, не проси, не плачь, не дрожи, не требуй пообещать,
что запомнит, что на зиму купит плащ и получит в подарок зелёный шарф,
и не надо кокетничать, будь честней, ты ещё молода для таких вещей,
не надейся увидеться по весне, не надейся увидеться вновь вообще:
тут пожнёшь единое, что ни сей, это дело, девочка, не в тебе…»
И чего мне стоило просто сесть и дождаться того же, что есть теперь.
Ты ещё повторял: «я тебе не враг» — подтвердит подслушавший из-за дверей
(почему же тогда не давал умирать, когда мне так требовалось умереть,
для чего вынимал меня из петли, когда мне по нраву была петля?);
и готов был ехать на край земли, отправляясь на празднество с корабля;
но мечтал-то ты о другом (и в груди набивалось и не вмещалось в грудь).
Может быть, ещё раз меня спасти от петли, от себя, от чего-нибудь?
может быть, устать и махнуть рукой и потом не любить уже никогда?
может быть, всем канонам наперекор, бросить всё и отправиться в Парадайз?
Просыпался в чужом дому по утрам и вздыхал: влюбился, мол, как дурак,
как на свет летящий мотыль.
Я пока что коплю на билеты в Рай, я тебе не враг, я тебе не враг,
я уже передумала умирать, между прочим, на собственный риск и страх,
я люблю сильнее, чем ты.
@темы:
мне ничерта не пишется,
автор! боян!